Я стою на крыльце, от прохлады трясусь,
Зазнобило уже, с каких пор.
Заплетаю опять, расплетаю косу,
Жуть как хочется выйти на двор.
Одинокий фонарь на столбе чуть горит,
Зажимает в груди от тоски.
И в такой тишине что-то тихо звенит,
Лбом об лампочку бьют мотыльки.
Мамку, что ли, позвать, да рассерчает она,
Потому что стою босиком.
Я одна на крыльце, надо мною луна,
В небе тёмном висит крендельком.
Притерпелось уже и не охота на двор,
Комары закусают весь зад.
Ах, как хочется выскочить через забор,
Сбегать в клуб, там девчонки грустят.
Там девчонки сидят на облезлом бревне,
Лес над ними хохочет совой.
Может Васька придёт, брюки клёш на ремне,
Может, сядет, обнимет кого.
И скелеты видны ржавеньких тракторов,
Сдать бы в лом, да кому там нужны.
И парят на лугу, привлекая жуков,
Свежей кладки коровьи блины.
Хрюкнул боров в хлеву и зачавкал в лохань,
Кукарекнул спросонок петух.
Нынче гласность, и матом клеймит спозарань,
Горбачёва колхозный пастух.
Тишина, даже звуки для уха не те,
Ветер запах сирени донёс.
Слышно аж как у батьки бурлит в животе,
Да маманька бубнит что-то в нос.
И в девичье сердечко закралась тоска,
Зазнобило уже с каких пор
Ой, как хочется замуж, свово мужичка,
Аж забыла, что вышла на двор.