На пляже и с почестями
мы хороним часы.
Похороны по будильнику.
Затем, на двухколесном коне
мы обходим остров,
здесь нет пьедестала для победителя.
Они написали наши имена
белыми штрихами, и задом наперед,
как в Турмале.
Выпущенные на месяц, они идут.
Потерянные в отряде,
спасаясь на время,
в объятиях дивана, они идут.
Плавают на горках,
в целом, затонувшие,
но еще на плаву.
Карточки, игральные карты, тени, сиесты,
старые книги и подвиги -
то, что выглядывает из телевизора.
Королевы в пляжном баре
смотрят на невысокого сеньора,
который оставил свою майку на песке.
Мясо, летящее в цель,
и флот медуз на спринте.
Август подходит к концу,
Сентябрь уже здесь, они идут!
Потерянные в отряде,
спасаясь на время,
в объятиях дивана, они идут.
Плавают на горках,
в целом, затонувшие,
но еще на плаву.
Пятнадцать январей спустя
уже с многообещающим июлем,
ноги не могут дать больше,
и нас обжигает отсутствующее, инертное солнце.
Когда они уже идут,
Спустившись в трехчасовой порт,
с дневниками восьмидесяти шести.
Держась за грудь, и идут, идут.
Выходят из-под контроля,
повторяя ту же песню,
не увидев Парижа, они идут, идут.
Потерянные в отряде,
спасаясь на время,
в объятиях дивана, они идут.
Плавают на горках,
в целом, затонувшие,
но еще на плаву.
Антигерои.