Из твоего неподвижного тела, из твоей невидимой плоти,
Раскаиваясь в сказанном, которое не могу написать
Застывшая гравюра над изгибом кровати
Ожидает, не приходя в движение, эхо моего голоса.
Сухое дерево, дабы служить нашим годам усталости,
Покрывается землёй, и этими хрупкими цветами.
Над неподвижными портретами в деревянных рамах
простираются простыни, измятые нашими ранеными объятиями.
Открытые окна на стеклянные сады
озаряют эту притворную улыбку, хранимую мною,
ибо мне хочется разрезать стягивающие тебя путы,
но ты знаешь, что я слабею, таков наш закон.
Я шагал по осенним листьям, проливая слёзы,
cжимая под тканью перчаток свою беспомощную просьбу,
желая ухватиться за последние ветви.
Я продал молитвы в обмен на свою кровь.
Звон тишины катится по стеклянному саду,
в его священных небесах мерцают молнии.
Проходя там, я был объят небытием
Я вновь встречу тебя вдали, я буду любить тебя всегда.