Это было летом 89-го года. 12 августа.
Всё началось в Гамбурге.
В своём старом голубом Ford Granada
Кассельские горы, Вюрцбург, Нюрнберг, Линц, Вену –
Всё оставил позади.
Целью был Бургенланд, австрийско-венгерская граница.
В Маттерсбурге он добыл «лучшие арматурные ножницы, которые можно было купить за деньги».
Почти 400 шиллингов.
В Мёрбиш-ам-Зе он заселился в пансион «Петергоф»,
Купил себе шаурму и ждал наступления ночи.
Немногим после часа ночи в дверь постучали.
Связной передал ему письмо
И исчез, не сказав ни слова.
Он выучил письмо наизусть и двинулся в путь,
По Эденбургер штрассе, мимо последних фонарей.
Чуть не доходя до поворота на просёлочную дорогу свернул направо и до конца.
Последние сто метров через высокую траву,
Вглубь небольшого леса.
Подождал пограничного патруля в 3:30 утра.
Вытащил фонарь: три коротких сигнала, два длинных.
И там на просеке он увидел их.
Они приближались,
Бежали.
Это было летом 89-го, побег на рассвете.
Он был парнем, который крался в ночи
И прорезал дыры в заборе.
На венгерской границе,
В первые часы рассвета
Только арматурные ножницы нужны
Для отверстий в заборе.
Летом 89-го.
Когда они пробрались через забор,
Побежали так быстро, как позволяли дети,
До первых фонарей.
14 человек, три семьи.
Никаких пробок от шампанского и празднования с конфетти.
Только большое облегчение и ещё большая измождённость.
Они добрались вместе до автовокзала, сели на скамьи
И ждали автобуса в 6:22 до Вены.
Из-за большой усталости почти не разговаривали,
Только однажды один из детей спросил,
Что означало высказывание на его футболке с мертвым Кеннеди.
Когда автобус подошёл точно вовремя, он передал одному из отцов свою карту Вены
С обведённым адресом немецкого посольства.
Он раздал свои последние шиллинги трём семьям
И пожелал всем хорошей жизни.
Они много раз поблагодарили его со слезами на глазах за всё,
На языке и диалекте, который он почти не понял.
Он подумал тогда, что это был саксонский.
Это было летом 89-го, побег на рассвете.
Он был парнем, который крался в ночи
И прорезал дыры в заборе.
На венгерской границе,
В первые часы рассвета
Только арматурные ножницы нужны
Для отверстий в заборе.
Летом 89-го.
Вернёмся в Гамбург, к большой дискуссии из серии «с одной стороны-с другой стороны»,
Которая проходила с его друзьями за кухонным столом в общежитии.
С одной стороны, эта акция была бы, конечно, добрым побуждением,
Из-за семей и прочего.
Но, с другой стороны, из-за объединения Германии и изменений, произошедших в последние недели, это было бы большой ошибкой.
Германии больше нельзя было быть блоком силы в Европе,
И такая помощь в побеге гражданам ГДР
Внесла бы вклад в ещё большую дестабилизацию в отношениях.
Поэтому, как говорится: «Акция была по-человечески понятной,
Но всё равно неправильной».
Он ударил ладонью по столу
И сказал, так тих, как было возможно в тот момент:
«Вы знаете, что это идиотизм.
Они оставляют всё позади, они бегут и, может быть…»
Он остановился на секунду и подумал,
Нужно ли ему и вправду произносить последнее предложение.
Но больше ни слова не прозвучало.
Наступила полнейшая тишина.
Другие только обменивались взглядами, некоторые слегка улыбались.
Кто-то осторожно положил руку ему плечо.
Прошли секунды.
Он встал, покинул комнату.
Куртка, дверь, лестница, свежий воздух.
Он взял свой старый Ford Granada,
И больше его не видели.
Остальное – история.
Это было летом 89-го, побег на рассвете.
Это было летом 89-го, и он прорезал дыры в заборе.
Они пришли за киви и бананами,
Ради конституции и свободных выборов,
Недвижимости без стоимости,
Они пришли ради Удо Линденберга.
Ради Фольксвагена на семь мест,
Ради плохих шуток про восточных немцев,
Ради кругосветных путешествий,
Ради благополучия и «приветственных денег».*
Ради поговорок о всезнающих западных немцах,
Ради встроенных кухонь.
И именно ради этой мечты
Он прорезал дыры в заборе.