Run Run se fue pa'l norte [Russian translation]

На машине забвения,

еще до рассвета,

на транзитной станции,

он решил продолжать ехать.

Рун-Рун ушел на Север.

И я не знаю, когда он вернется.

Наверное, он вернется на день рождения

нашего одиночества.

А через три дня - письмо,

с коралловыми буквами,

оно говорит мне, что его поездка

становится все длиннее и длиннее.

Он уехал из Антофагаста,

не оставляя следов,

и рассказал о приключении,

что сейчас произойдет.

Ой-ё-ёй мне.

Посреди толпы,

с которой ему пришлось столкнуться,

в пути по вине

последнего урагана,

на сломанном мосту

где-то под Вайенаром,

с крестом на плече,

Рун-Руну пришлось его пересечь.

Рун-Рун продолжил свой путь,

и прибыл в Тамаругал.

Сидя на камне,

он начал бубнить бессвязно,

об этом и о том.

О "никогда", о "также",

о том, что жизнь - это ложь,

и о том, что смерть так реальна.

Ой-ё-ёй мне.

Дело всё в сумке,

где он начал рыться.

Достал бумагу и чернила,

возможно, еще воспоминание.

Без печали и без радости,

без славы и без милосердия,

без гнева и горечи,

без желчи и свободы.

Пустой, как дыра

в этом земном мире.

Рун-Рун отправил свое письмо,

просто по привычке.

Рун-Рун уехал на Север,

пока я оставалась на юге,

а между нами - пропасть,

пропасть без музыки и света.

Ой-ё-ёй мне.

Календарь проигрывает

колесам поезда,

числа года

по краю трассы.

Больше вращения железных колес,

больше облаков в месяц,

дольше дороги,

больше горечи последствий.

Рун-Рун ушел на Север.

Что вы можете поделать?

Такова жизнь, значит.

Шипы Израиля,

распятая любовь,

венец презрения,

гвозди мученичества,

уксус и желчь.

Ой-ё-ёй мне.