Когда Браца в 1919-м вернулся
С далёкого фронта, где был солдатом,
Рассказывал нам как в него попала пуля,
И завернув рукав, показывал это место.
А мы, мы были пацанами,
А мы, мы были пацанами.
Рассказывал нам Браца о запахе моря
И о патруле, от которого он сбежал.
И как он обматерил какого-то майора,
И за это после сидел в тюряге.
А мы, мы были пацанами,
А мы, мы были пацанами.
Рассказывал он нам, как перешёл Карпаты,
А пули гудели как пчелиный рой.
Сказал он: Война кровава, знайте,
Но мне не жаль ни людей ни сёл,
Эй, а жалко мне коней.
Когда Браца в 1919-м вернулся,
Рассказывал каждый вечер на улице о том,
Сколько девчонок он по пути дёрнул,
И как пушки вспахивают луга.
А мы, мы были пацанами,
А мы, мы были пацанами.
И как только Браца выйдет со двора,
Соберётся сразу компания с нашей улицы.
А у всех нас были зоркие глаза,
Полные сердца и мальчишеские мечты.
Ну да, ведь тогда мы были пацанами,
Ну да, тогда мы были пацанами.
Материл Браца и виновных, и жертвы,
Ружья и вшей, и окоп, полный грязи.
Сказал он: Невозможно сосчитать трупы,
Потому что цари играли в войну.
Эх, но жалко мне коней.
Где-то во Браце есть крестьянский корень,
и может -----
Если крестьянин не создан солдатом,
Любит он коней и землю, а не людей.
А мы, мы были пацанами,
И для нас ещё всё было стоящим.
Эй, эй, белый кони, погоняемые небесами,
Через мечты и сквозь облака бегут галопом.