Синяя крона, малиновый ствол, звяканье шишек зелёных.
Где-то по комнатам ветер прошел: там поздравляли влюблённых.
Где-то он старые струны задел - тянется их перекличка...
Вот и январь накатил-налетел, бешеный как электричка.
Мы в пух и прах наряжали тебя, мы тебе верно служили.
Громко в картонные трубы трубя, словно на подвиг спешили.
Даже поверилось где-то на миг (знать, в простодушье сердечном):
Женщины той очарованный лик слит с твоим празднеством вечным.
В миг расставания, в час платежа, в день увяданья недели
Чем это стала ты нехороша? Что они все, одурели?!
И утонченные как соловьи, гордые, как гренадеры,
Что же надежные руки свои прячут твои кавалеры?
Нет бы собраться им - время унять, нет бы им всем - расстараться...
Но начинают колеса стучать: как тяжело расставаться!
Но начинается вновь суета, время по-своему судит.
И в суете тебя сняли с креста, и воскресенья не будет.
Ель моя, Ель - уходящий олень, зря ты, наверно, старалась:
Женщины той осторожная тень в хвое твоей затерялась!
Ель моя, Ель, словно Спас-на-крови, твой силуэт отдалённый,
Будто бы след удивленной любви, вспыхнувшей, неутолённой.