"Не уходи, не уходи, милый Генри", взмолила она,
"На всю ночь останься со мною.
Лучшие из своих золотых цепей
Вокруг тебя оберну я".
"Я не могу не уйти, я хочу уйти,
Я с тобой на всю ночь не останусь.
В Корнерсвилле живет красотка одна,
Куда больше тебя мне по нраву".
Он склонил свою голову на подушку из пуха.
Подарив ему три поцелуя,
Она, сжав рукою дешевый нож,
Оборвала его жизнь земную.
"Поправься, милый Генри, поправься", взрыдала она,
"Поправься, поправься", просила.
"Ах, не видишь, и моего сердца кровь
Льется так же неумолимо"?
Она взяла его длинные светлые кудри,
Ухватила за ноги,
И бросила в воду колодца, что
Течёт холодна и глубока.
"Лежи там, лежи, милый Генри", вскричала она,
"Пока плоть не сгниет на кости.
Пусть красотка из Корнерсвилля
Горюет, что ты не вернулся".
"Умолкни, попугай мой, умолкни", взмолила она,
"Ни душе не выдай меня.
А не то, дорогие бусы с шеи своей
Вокруг тебя оберну я".
"Слети, слети, чудная птичка", просила она
"Присядь на правом колене.
Двери клетки твоей я озолочу,
Повешу на ивовые ветви".
"Не слечу, не слечу, не могу слететь
И сесть на колене правом.
Та, что сгубила любимого,
Не пожалеет и птицы малой".