Посреди промёрзнувшей тюрьмы, темноту сжимая в кулаке…
И глаза, пустые, мрачные. Пристально смотрят куда они?
Мне кто-нибудь скажет ответ, я больше уже и не нужна?
В этом лабиринте, что выбраться сходу нельзя, если я путь позабуду совсем,
Видишь, озябши, мне остаётся медленно исчезать.
Шелестит ветер, волосы гнутся, трогают мокрые щёки мои.
Сколько же снов пересмотрю я, сколько же раз настанет утро,
Прежде чем я уйду?
Прочная крепко запёрта дверь, мне её так просто не открыть.
Мне кто-нибудь скажет ответ, ведь больше меня уже и нет?
В этом лабиринте, что выбраться сходу нельзя, вдвоём теряя очертания,
Видишь, мы вместе, и прямо сейчас низвергнемся мы вниз.
Сцеплены пальцы, в груди пылает, прикосновений частицы тепла.
Как бы ни было одиноко, как бы ни было тяжело мне,
Всё же я не боюсь.
Незаметно, в роще заснеженной, белой зимой, двое, что там потеряли пути,
Посмотри, скоро бывшие двое сольются в целое.
Шелестит ветер, волосы гнутся, трогают мокрые щёки мои.
Сколько же снов пересмотрю я, сколько же раз настанет утро,
Прежде чем я уйду?
В этом лабиринте, что выбраться сходу нельзя, вдвоём теряя очертания,
Видишь, мы вместе, и прямо сейчас низвергнемся мы вниз.
Сцеплены пальцы, в груди пылает, прикосновений частицы тепла.
Как бы ни было одиноко, как бы ни было тяжело мне,
Всё же я не боюсь.