Однажды дед говорил мне,
Когда светало вдали,
Мы с ним у дверей стояли,
И телеги мимо ползли.
Видишь ли эти стены?
За ними мы все живём,
И если мы их не разрушим,
То заживо здесь сгниём.
Давай разрушим эту тюрьму.
Здесь этих стен стоять не должно.
Так пусть они рухнут, рухнут, рухнут
Обветшавшие давно.
И если ты надавишь плечом,
И если мы надавим вдвоём,
То стены рухнут, рухнут, рухнут,
И свободно мы вздохнём.
Руки мои в морщинах,
С тех пор прошло много лет,
А сил всё меньше и меньше,
А стенам износу нет.
Я знаю, они гнилые,
Но сложно их одолеть.
Когда не хватает силы,
Я прошу тебя спеть:
Давай разрушим эту тюрьму.
Здесь этих стен стоять не должно.
Так пусть они рухнут, рухнут, рухнут
Обветшавшие давно.
И если ты надавишь плечом,
И если мы надавим вдвоём,
То стены рухнут, рухнут, рухнут,
И свободно мы вздохнём.
Деда давно не слышно,
Злой ветер его унёс,
Но мы с ним стоим всё там же,
Под тот же грохот колёс,
И когда кто-то проходит мимо,
Я стараюсь погромче петь,
Ту песню, которую спел он,
Прежде, чем умереть:
Давай разрушим эту тюрьму.
Здесь этих стен стоять не должно.
Так пусть они рухнут, рухнут, рухнут
Обветшавшие давно.
И если ты надавишь плечом,
И если мы надавим вдвоём,
То стены рухнут, рухнут, рухнут,
И свободно мы вздохнём.