Будем ли мы говорить в первый день недели
Запинаясь о слова в баре
Прекрасные голубые глаза, моя картошки фри
Доброта и вино Лонг-Айленда
Возлюбленный Джоном, я все перепутал
Я посчитал тебя за какое-то стихотворение
Покрытые линиями окаменелости, которые я нахожу
Неужели в них нет своей собственной жизни?
Так не можем ли мы притвориться, сладко,
Пока не закончилась тайна?
Я человек, чье сердце оскорбляет
Своими одинокими и жадными запросами
От меня осталась только тень, в каком-то смысле я мертв.
Как жаль твое красивое лицо
Поднимись, спотыкающийся ковер
Следуй за своим самоцветом, твой друг о белых перьях
Икарус, укажи на Солнце
Если история рассказывает о двух молочных зубах
Я раскрашу холмы синим и красным
Они говорили, "берегись", Господь, услышь мою молитву
Я растратил свои муки на твою голову.
Так не можем ли мы быть друзьями, сладко
Пока не закончилась тайна?
Я люблю тебя больше, чем мир может удержать
В его одинокой и ветхой голове.
От меня осталась только тень, в каком-то смысле я мертв.
Я задержал дыхание
Мой язык на твоей груди
Что сказать о моем сердце?
Если история молвит, поцелуй на моей щеке
Где остался только след.
Мой любимый Джон, так что я и дальше продолжу
Отсчитывать свои карты до последней
А когда я умру, приходи навестить мою постель
Мои окаменелости ярки на солнце.
Так не можем ли мы поспорить, мирно,
Пока не закончилась моя история?
Иисус, ты нужет мне, будь рядом, приди и защити меня
От окаменелостей, которые падают мне на голову
От меня осталась только тень, в каком-то смысле я мертв.