Я слышал ноты, втайне смог
сыграть Давид их, и рад был Бог.
Но музыка тебя едва ль волнует.
звучали так: четыре - пять,
мажорный всплеск, минорный спад.
Царь, сбитый с толку, пишет "Аллилуйя"!
Аллилуйя! Аллилуйя!
Аллилуйя! Аллилуйя!
Ты веришь, но доказательств нет.
Она на крыше, лунный свет,
вода стекают с плеч и их целуют.
На кухне к стулу привязав,
трон разобьет, сострижет власа
и с губ твоих похитит "Аллилуйя"!
Аллилуйя! Аллилуйя!
Аллилуйя! Аллилуйя!
Пусть даже бог царит в дыму,
я научился у любви тому,
как первому стрелять не обинуясь.
Это не грабеж, что ночью слышал ты,
не пилигрим жаждет света и красоты,
но холодная и сломленная "Аллилуйя"!
Аллилуйя! Аллилуйя!
Аллилуйя! Аллилуйя!
Я здесь когда-то раньше был,
и этот пол давно исходил,
когда-то жил один, не думал, что найду я -
твой на мраморной арке встретил флаг,
но ведь любовь точно не победный радостный шаг.
Одинока и как лед замерзла "Аллилуйя"!
Аллилуйя! Аллилуйя!
Аллилуйя! Аллилуйя!
Но день настал, дала ты знать
как обстоят дела у нас.
Теперь все равно, что понимаю - и пойму ли.
Вспоминаю, как входил в тебя,
а святая горлица билась в бязь,
и каждый момент, каждый вздох был "Аллилуйя"!
Аллилуйя! Аллилуйя!
Аллилуйя! Аллилуйя!
Что смог то сделал - не ставь ярлык.
Нет чувств - касаний есть язык.
И я не врал,
сказав что в Лондон поеду, - не обдурю я.
Хотя накрыл все медный таз,
пред богом песен я стою сейчас.
На языке нет ничего - лишь "Аллилуйя"!
Аллилуйя! Аллилуйя!
Аллилуйя! Аллилуйя!
Аллилуйя! Аллилуйя!
Аллилуйя! Аллилуйя!