На всё мне наплевать.
Сердце меня донимало, ходя, дышать сложнее стало.
Впервые убежал с работы на пол ставки.
И на музыку, и на жизнь, да плевать я на них хотел.
Так и вырос ряд вещей, с презреньем на которые глядел.
Одним августовским днём, при свете луны, летя на велосипеде:
Мост в Хигасифусими, Кодайра, Фудзимидори и торговый квартал.
Чувствую как мой нос щекочет ночной ветер, и эта боль в груди лишь плод воображенья.
Я всё понимал. Притворялся, что понимал.
Аж тошнит, аж тошнит,
От всего себя воротит.
Хотел я сохранить тебя в чём-то реальном
Ещё б я тебе дал стать лишь воспоминаньем!
Аж тошнит, аж тошнит,
Как же противно, что мне это нравится,
Ведь сами слова этой песни омерзительны.
И если я умру в 27, то знай, что рок-н-ролл стал моим спасеньем.
Зачем о чём-либо вообще рассуждать? И так и так всё равно умирать.
И на тебя, на всё мне наплевать.
Сердце меня донимало,
Сушь в горле аж до смеха доконала.
Впервые начал продавать своё сердце.
И на боль в нём, и на гордость, да плевать я на них хотел.
Даже перед теми, кого не выносил, голову я преклонил.
Августовским днём, я вернулся к тому давнему пейзажу:
Стокгольмские торговые палатки, Кируна, замощённый камнем Гамла-стан.
Только ты одна в моей груди осталась,
И неба синева воображеньем оказалась.
Я рассмеялся, улыбка не слезала с лица.
Аж тошнит, высокомерье через край; все, даже ты, душой скупы.
Не удивительно, что напыщенные песни и любовь все столь смехотворны и глупы.
Я всегда знал, всегда знал,
Что твоя жизнь — лишь твоё владенье.
Сколько ещё кричать, сколь мне отвратно это представленье?
Всё ясно, я всё осознал:
Рок-н-ролл льётся из другого мира.
Музыка вроде гимнов популярность не наберёт,
Ведь никакого Бога и в помине не было.
И до грехов, и до проступков, преступлений, самоубийств, до войн, и до меньшинств — мне дела вовсе нет.
Аж тошнит, аж тошнит, как же высокомерно расставанье.
"Я хочу принять всё твоё существо" —
Всё тот же обман, не согласишься ли, Элма?!
Аж тошнит, аж тошнит, не удивительно, что я так жалок.
Хочу чтоб ты в напыщенную ночь по-оплакивала меня.
Аж тошнит, аж тошнит, как же многословна людская речь.
Твоя жизнь подобна лунному свету,
Не смей мне здесь болтать, что это обычное дело.
Аж тошнит, аж тошнит, не удивительно, что надо мной все смеялись.
Как же я ненавижу бессмысленные рифмы.
И если я умру в 27, то знай, что рок-н-ролл стал моим спасеньем.
Зачем о чём-либо вообще рассуждать? И так и так всё равно умирать.
И на "сейчас", и на любовь, и на прошлое, и на мечты, и на воспоминанья, и на напевание, и на светлые глаза, и на туманную ночь, и на доброту, и на мученья, и на венчики цветов, и на тоску, и на то лето, и на эту песню, и на лицемерье, на ночной ветер, на ложь, на тебя, на себя, и на синеву неба, на всё мне наплевать.