Я не знаю, почему ты мне так мило улыбаешься
И снова обещаешь,
Что принесёшь мне сахарную вату
И падающие звёзды в дар.
Ложь! Ложь!
Ах, что за сумасшедший дом,
- Ты, Пиноккио, -
Мы идём по одной и той же дороге?
Кто теперь сам себя обманывает?
Думаю, опять я.
Я не хочу себе признаваться,
Что ты пришёл и украл мою душу,
Знаешь ли ты, что в жизни моей зима,
И что я теперь совершенно пуста?
Прошу, отдай мне её назад,
Ты столько раз её ранил, когда ранил нас.
Позволь мне спеть о своей боле, ведь...
Ты отнял всё то, что у меня было.
Ох, ох, ох, как же болит моё сердце,
Листья падают подобно слезам.
Ох, ох, ох, прости меня, мама,
Я не послушала и теперь
Что-то болит в моей груди!
Помнишь, как утром
Ты улыбался мне за кофе?
Ты говорил, что я чудачка
И что ты меня такой любишь.
Ложь! Ложь!
Ах, что за сумасшедший дом,
- Ты, Пиноккио, -
Это лишь моя вина,
Я представляла тебя полубогом.
Я не хочу себе признаваться,
Что ты пришёл и украл мою душу,
Знаешь ли ты, что в жизни моей зима,
И что я теперь совершенно пуста?
Прошу, отдай мне её назад,
Ты столько раз её ранил, когда ранил нас.
Позволь мне спеть о своей боле, ведь...
Ты отнял всё то, что у меня было.
Ох, ох, ох, как же болит моё сердце,
Листья падают подобно слезам.
Ох, ох, ох, прости меня, мама,
Я не послушала и теперь
Что-то болит в моей груди!