В соседнем номере пара,
что бьется в любовном угаре,
медаль заслужила свою.
Никак нейдет мне в очи сон,
ведь дешев стен гипсокартон.
Я, Линкольн Дункан, вам спою.
Был рыбаком отец, а мать
подругой рыбака, что врать.
Рожденный в скуке, плавал я в ухе.
Как только чуть подрос малек,
морской покинул уголок,
в Нью-Ингланд потащился налегке.
Самонадеянный не слишком,
с дырою в джинсах и мыслишках,
ушел из дома без гроша в кармане,
носимый ветром как пыльца,
и не было на мне кольца,
чтоб мог я заложить его в шалмане.
А на парковке увидал,
как пела девушка хорал
и проповедовала божье слово.
Я рассказал, как я потерян,
про Троицу узнав, поверил,
что девушка спасет меня как Иегова.
И в ту же ночь я вполз угрем
в ее палатку с фонарем,
невинности сдал многолетний пост.
Чтоб ночью к нам никто не влез,
мы с ней ушли в ближайший лес,
и там я был приручен словно пес,
и там я был приручен словно пес.
О как чудесен был тот сад,
где пасся я сто лет назад.
Покуда жив, воспоминанья длятся.
Под звездным небом я лежал,
гитарой счастье выражал
и Бога восхвалял за свои пальцы,
и Бога восхвалял за свои пальцы.