Когда он ехал кротко, повяли васильки –
Из пальцев гнул решетки, оковы из руки.
Плёл волосы проволкой, и в казематы-плечи
Стелил рубище шёлком, оружьем – злые речи.
А следом выростали дурман и белена.
Где слёзы высыхали, питала их война.
Гнал ветер плевел с поля, Исус кричал распятый
Когда он раны солью лечил, бряцая пятой.
Слуга и барин строгий, он каждый приговор
Вязал тесьмой Георга, попрыскавши Диор.
Глухая песнь слабела под шелест крыл эскорта –
Он воронье «на дело» послал, потешив чёрта.
Стихом стал «чёрный список», а вместо прозы – мор.
Кругом сновали крысы, душил фосген да хлор.
Перо колибри в каске, в глазах – солидность сноба.
Он сочинял лишь сказки где побеждала злоба.
Дубинка вместо права, хоромы для своих.
«Кокарде красной слава!» – орут убийцы в них.
Предателей клеймил он и в подворотнях матом
Писал, тиранам милым, – в нём ложь живет с развратом.
Венец надел он махом и править стал страной,
Людей сгоняя страхом. С повислой головой
Он шёл, не знав что дети земли, где снег да нежить,
Просто и без привета башку ему отрежут.