Был ковбой, что я знал, в Южном Техасе,
Его лицо было глубоко обожжено на солнце.
(Он) часть истории, отчасти мудрец, и на часть мексиканец,
Он был там, когда Панчо Вилья был еще молод.
И он бы вам расказал о былых временах,
Когда край лежал совсем дикий вокруг,
(Он) сидел под звездами Млечного Пути
И слушал, пока койоты завывают.
Теперь длиннорогих быков нет,
И погонщиков нет,
Команчей нет,
И бандитов нет.
Джеронимо нет,
И Сэма Басса нет,
И горных львов нет,
И рыжих волков нет.
Что ж, он проклял все дороги и добытчиков нефти,
И проклял он автомобиль,
(Он) сказал - нет места такому человеку, как я,
В этом новом мире асфальта и стали.
Потом он посмотрел бы куда-то вдаль,
На что-то, что только он один мог видеть.
Он сказал бы - все, что нынче осталось от былых времен -
Это чертовы старые койоты и я.
Теперь длиннорогих быков нет,
И погонщиков нет,
Команчей нет,
И бандитов нет.
Да и Куантро нет,
И Стэндa Уэйти нет,
И горных львов нет,
И рыжих волков нет.
Как-то утром осмотрели его жилище -
Он исчез, ничего не сказав.
Но той ночью, лишь луна взошла над горами,
Еще один койот голос подал.
.
.