Тебя братишка любит, хоть не говорит он вслух.
Улыбку мамы знал ты лишь по телевизору.
Ты от «прихода» только счастлив можешь быть весь день.
Надеюсь, всё-таки не вступишь ты в «Клуб Двадцать семь».
С рассветом солнце разлилось по небу.
Ты тоже плещешь через край сполна.
Ты изрубцованный шедевр, и теперь
Я продираюсь сквозь страницы и слова.
Синий мир его
Таблеток, джинсов, рук.
По швам распалась я, цветные
Лишь осколки вокруг,
Их тьма.
Их тьма.
Серый дым в его
Мечтах и волосах.
И он не знает, почему стал
Мир в бесцветных тонах
Бездны,
Бездны.
Ты был виденьем в свете первых утренних лучей.
Чем-то сакральным было просто так лежать с тобой.
Сказал ты, нет тебе прощенья без своих парней.
Всё просыпаюсь раз за разом я, но не с тобой.
С рассветом солнце разлилось по небу.
Ты тоже плещешь через край сполна.
Ты изрубцованный шедевр, и теперь
Я продираюсь сквозь страницы и слова.
Синий мир его
Таблеток, джинсов, рук.
По швам распалась я, цветные
Лишь осколки вокруг,
Их тьма.
Их тьма.
Серый дым в его
Мечтах и волосах.
И он не знает, почему стал
Мир в бесцветных тонах
Бездны,
Бездны.
Всюду синева.
Всюду синева.
Всюду синева.
Всюду синева.
Ты был красным, и тебя привлекла моя синева.
Ты коснулся меня, и я вдруг стала сиреневым небом.
И ты решил, что фиолетовый – не твой цвет.
Синий мир его
Таблеток, джинсов, рук.
По швам распалась я, цветные
Лишь осколки вокруг,
Их тьма.
Их тьма.
Серый дым в его
Мечтах и волосах.
И он не знает, почему стал
Мир в бесцветных тонах
Бездны,
Бездны.
Всюду синева.
Всюду синева.
Всюду синева.
Всюду синева.