У папы были часы в малом кармашке,
Таких часов нет больше ни у кого;
Из них время разливалось как молоко,
Или как вино, вытекшее из-под пробки.
Когда папа перестал вытирать лоб,
И часы бы остановились и мудро молчали.
Им не хватало сердца отсчитывать часы
Человеку, который сядет обедать усталым.
У папы были часы в малом кармашке,
Таких часов нет больше ни у кого;
Из них время разливалось как молоко,
Или как вино, вытекшее из-под пробки.
Папа мог ориентироваться и без часов:
По петухам, кошке, по южному ветру в воздухе;
Но, может быть, он чувствовал себя увереннее
С часам, которые светились в темноте.
Говорят люди, что вместе старели:
Часы были сердцем в папином теле.
И было неизвестно, что там шуршит, бьётся;
И что гонит вперёд горячую кровь по венам ?
До тех пор пока оба не стали безмолвными,
До тех пор пока земля не сказал своё слово;
И было ещё неизвестно: Что сломалось и встало,
Ведь на них всё было ещё как новое.
На папиных часах стирается и исчезает
То время в золоте и те грубые пальцы,
И то время в золоте, та лютня, что начинает,
На папиных часах они не вернутся.