Андрей [Andrey]

Всем привет! Его зовут Андрей, и он снова зачах.

Ведь приход зачат и он в мирах иных который уж час.

Точки от инъекций, партаки на сутулых плечах...

Тощий нарк, прикиньте, у него даже рёбра торчат.

Всё под нос бурча, сверло бурит мозга кору,

Сели отдохнуть, тут головняк кружил будто карусели,

Меж травы шприцы, а ими плотно весь газон усеян,

Слёзы матерей легко заполнят не один бассейн.

Где-то мак посеян и по сей день, от Енисея -

Эхо полых вен, Первопрестольную тянуло в сени,

Да барыги тащут за собою будто сети - сейнер,

Этот кайф, чтобы потом вернуться горем в чьи-то семьи.

Вот он я, рассеянный, на Севере, дерьмо отсеяв,

Меж тюрьмой с сей подобной страстью ищу смысла семя,

Что с тобой, скажи, моя "Россея" ? Если тьма рассеит

В душах свет, то мы загнёмся, все от дури окосеют.

Там покурим с Сеней, тут закинемся с Анькой и Людкой,

Взорвём с Натахой и в угаре наплодим ублюдков.

Выпорхнем в окно гигантской птицей, убоявшись глюков,

Ржём и зубоскалим, ведь по сути, похуй абсолютно.

Нахуй рэп про ЗОЖ и турники, давно в зубах навяз он.

До этих дворов, поверь мне, далеко улицам Вязов,

Только вот Андрею всё равно Маваши или Каста,

Грот или ДиМаста,

Взгляд уставился на небо ясное.

Жаль, но серые стены зданий спасают не от всех вьюг,

Ведь так манит небесами взлётная дорога в землю...

Жаль, но серые стены зданий спасают не от всех вьюг,

Ведь так манит небесами взлётная дорога в землю...

Всем привет! Ему где-то за 20, зовут Андрей.

За зиму он высох, пожелтел, потерял веса треть...

Люди удивлялись: разве можно так быстро стареть?

Можно так быстро сгореть? А ты спроси у колдырей...

Снова тот обоссанный матрац и запястье в ожогах,

Горло ест изжога, и ты вряд ли вылезешь из жопы этой,

Если твой рассудок страстью живо пережёван,

Жилы пережаты и в шприце раствор, что едко жжёт тут.

Похуй тут бедняк или мажор ты, забудем про шорты,

Никаких коротких рукавов. Давай, звони Ашоту,

Хотя, не, он больше в долг не даст, но надо делать что-то,

А лучи болезнено режут глаза сквозь щели в шторах.

Из приёмника «Город дорог», в трубке список барыг,

Чёрные круги у глаз, на вписках местной детворы.

Кровь на пальцах, не заметил сам, как расчесал нарыв,

Через полчаса дары плантаций маковых нарыл...

Андрея хоронили в мае вместе всем двором,

Труп перенесли через порог, так отчалил паром

В мир иной, неся с собою душу, что сгубил порок,

Выцветшие постеры на стенах: рэп, рок...

Жаль, но серые стены зданий спасают не от всех вьюг!

Ведь так манит небесами взлётная дорога в землю...

Жаль, но серые стены зданий спасают не от всех вьюг!

Ведь так манит небесами взлётная дорога в землю...

Жаль, но серые стены зданий спасают не от всех вьюг!

Ведь так манит небесами взлётная дорога в землю...

Жаль, но серые стены зданий спасают не от всех вьюг!

Ведь так манит небесами взлётная дорога в землю...

Кожа лица побелей альбиноса, руки в прожилках венозных,

В бояне контроль, гнилое нутро в предвкушении

Вкушения доз невменоза, иглы лезли под кожу занозой,

Превращая в кого-то нелепей, чем утконоса тут.

"Страх возникает как следствие слабости духа" (Спиноза).

Каждый шаг их - под рёбра стилет.

Ты, окутанный прахом грехов, словно прикован к скале.

Твой жалкий скелет, подобрав, трахнул приход.

Из вселенной понтов, бриллиантов, мехов, биеннале романов, стихов,

Допинали до дна, тут радость одна - не угадал, не хип-хоп.

Где надгробия тронуты мхом, эпитафию горестно воет им хор,

Если в жилах течёт не ихор, ты не Бог и, конечно, когда-то подохнешь, имхо...

Силы тьмы тянут лапы, а когти остры, как ланцет эскулапы,

И слышен их ор, ты их пища на этом гигантском столе,

Коим станет владыченский холм...

Разлагаясь, как падаль, прольются из вен водопады,

На лошадиных скелетах верхом пронесётся по небу теней кавалькада,

Коль потеряна нить Ариадны на сгибе локтя от уколов следов мириад,

Ты старей, как портрет Дориана, с разбитых зеркал облетит амальгамма...